https://svetloyar24.ru/duh-dyshit-gde-hochet/
Такой спор свойствен тем, кто занят различными отражениями, но не видит самого объекта. Кто, к примеру, любит православие, принимая его за Бога, тем самым переводя объект своего внимания из духовного трансцендентного в сферу (и даже в плоскость!) страстей, дифференциальными разборками подменяя недоступный Интеграл. Но Бог христиан в истинной своей беспредельной сути не может противостоять Богу мусульман, так же как Тримурти индусов – Нирване буддистов. По той простой причине, что всё это – Абсолют. И потому понятия эти АБСОЛЮТНО ИДЕНТИЧНЫ.
В книге «У врат молчания» протоиерея Александра Меня читаем: «Следуя по пути, проложенному созерцанием, индийские брахманы приходят к тому же, к чему приходили все мистики, в какое бы время и в каком бы народе они ни жили. Яджнявалкья и Будда, Плотин и Ареопагит, Мейстер Экхарт и Григорий Палама, каббалисты и Николай Кузанский, Яков Беме, Рейсбрук и множество других ясновидцев Востока и Запада с единодушием, которое невольно приводит в трепет, возвещает о том, что они познали дойдя до самых пределов бытия» (с. 80).
За подтверждениями далеко ходить не приходится. Таинственный Дионисий Ареопагит в трактате «О мистическом богословии» говорит: «Ты же, дорогой Тимофей, усердно прилежа мистическим созерцаниям, оставь как чувственную, так и умственную деятельность и вообще все чувственное и умозрительное, все не сущее и сущее, и изо всех сил устремись к соединению с Тем, Кто выше всякой сущности и познания. Неудержимым и абсолютным из себя и из всего ис-ступлением, все оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведен к пресущественному сиянию божественной тьмы» (Мистическое богословие Восточной церкви. – М.: АСТ. Харьков: Фолио, 2001. – с. 573).
Но ведь ту же самую мысль мы уже приводили из «Бхагавад-Гиты»: «Отказываясь от всех видов чувственных желаний, безразличный к объектам чувств, без ложного эго и ложного чувства собственности, человек непременно достигает умиротворения, вступая в сокровенные взаимоотношения с Абсолютной Истиной».
Или – из письма Дионисия Дорофею Диакону: «…познав Того, Кто превосходит все сущее, превосходящим мышление разумением он (апостол Павел. – О. К.) постиг, что Бог, как Причина всего сущего, запределен всему сущему» (с. 588).
И абсолютно то же – в Гите: «Моя вечная бесконечно прекрасная природа, облик, качества, деятельность, деяния и другие Мои проявления трансцендентны к миру иллюзии» (с. 146). «Все живые существа полностью обмануты этим творением, состоящим из трех гун материальной природы. Поэтому никто не может постичь Меня, Верховного Господа, находящегося вне этого мироздания, трансцендентного к этим гунам и неизменного» (с. 142).
В этой связи, думаю, не лишним будет развеять стереотипное представление об индусском политеизме, что якобы в корне противоречит семитскому монотеизму. Но противоречие это – исключительно на поверхности. Оно рождается, во-первых, в сознании тех, кто со стороны следит за внешними формами, даже не пытаясь войти во внутреннюю сущность предмета; во-вторых, у людей неразвитых, невежественных, не понимающих сути интеграла, в сознание которых мир может вмещаться лишь частями, фрагментами, но никак не одним целым. Как в «Золотом теленке»: – …Скажите, какая сумма вам нравится? – Пять тысяч, – быстро ответил Балаганов. – В месяц? – В год. – Тогда мне с вами не по пути. Мне нужно пятьсот тысяч. И по возможности сразу, а не частями. – Может, все-таки возьмете частями? – спросил мстительный Балаганов. Остап внимательно посмотрел на собеседника и совершенно серьезно ответил: – Я бы взял частями. Но мне нужно сразу.
А вот мнение истинного христианина, способного вместить целое, казалось бы, совершенно не-христианской традиции: «Когда Яджнявалкью спросили, сколько существует богов, он сначала назвал каноническую цифру ведийской мифологии: три тысячи триста три. Но потом, когда ученик, чувствуя, что наставник не сказал ему всей правды, продолжал спрашивать, Яджнявалкья ответил: это – только проявления, богов же – тридцать три. А в конце концов, уступая настойчивым просьбам, он признал, что в сущности Бог только один» (Александр Мень. У врат молчания. – с. 78).
И там же: «Два пути, согласно Гите, ведут человека к истине: философское мышление (санхья) и мистическое самоуглубление (йога), и оба они приводят к одному, к «адвайте», монизму, или отрицанию множественности. Все бытие едино и объемлется Брахманом. Он есть единственная Действительность в полном смысле этого слова» (с. 103).
«Экуменизм (греч. οἰκουμένη, ойкумена, обитаемый мир) – идеология всехристианского единства, экуменическое движение – движение за всемирное христианское единение, в более узком и общепринятом значении – движение за лучшее взаимопонимание и сотрудничество христианских конфессий» (Википедия).
Но заметим, что единение может быть внешним и внутренним – то есть касающимся внешних организационных установок или же внутренней сути. Церковь же – как организация, состоящая из конкретных людей, находящихся на разных уровнях духовного развития, часто не очень высоких, – нуждается в жестких внешних установках, внешних ограничениях, чисто формальных догматах. Иначе она рискует оказаться размытой и вслед за внешними очертаниями постепенно утратить внутреннюю суть. Поэтому экуменизм и вызывает серьёзные опасения: держатся за внешнее, потому что боятся утратить внутреннее.
Это – с одной стороны. С другой же – если внутреннее действительно есть, то оно ведь никуда не денется! И для человека с чёткими внутренними ориентирами вовсе не обязательны внешние ограждения и, тем более, пастыри. Тот, кто несёт свет внутри себя, не нуждается в его отражениях и в каких-либо дополнениях к нему в виде различных толкований. Таким образом, вывод: церковь внешняя и внутренняя необходимы разным категориям людей. Первая – тем, для кого необходимы жёсткие внешние очертания, без которых ни в организации, ни в себе самом невозможно сдержать центробежные силы. Вторая – тем, кто напрямую – вне всяких отражений и минуя посредников – направлен к самому центру, при этом центростремительная сила настолько сильна, что нет надобности в каких-либо формальных ограничениях.
И если бы все это разумели, то и проблем особых на религиозной почве не возникало бы. Но в реальной жизни, к сожалению, всё происходит иначе. Те, для кого достаточно внутренней церкви, как правило, вовсе не отрицают необходимость внешней – не для себя, а для тех, кому она действительно необходима. То есть с их стороны никакого напряжения не возникает. Таковое порождается теми, чьё внимание целиком и полностью сосредоточено на внешней церкви, абсолютизирующими её и не допускающими возможности, что к Центру можно прийти, минуя их конкретную – внешнюю – организацию. Сознание таких «ревнителей» не способно вместить мысли, что восприятие Абсолюта может быть прямым и абсолютным, не требующим никаких посредников; и что все религиозные войны и противостояния – не что иное как извращения, происходящие оттого, что на место Бога-Абсолюта ставились различные его отражения, и приверженцы того или иного отражения разбивали друг другу головы с целью доказать, что именно его отражение единственно правильное. Они не в состоянии вместить сразу всё целое – а там где нужно, не могут также провести и необходимую дифференциацию – применить главный алхимический метод solve et coagula – принцип анализа и синтеза. Отсюда – неприятие интегрального – таких явлений, как тот же экуменизм, или, к примеру, движение нью эйдж. Как результат неспособности дифференцировать – эти явления отвергаются не частями, а целиком. Отрицается не какая-либо неприемлемая их часть, а самая суть. Но ведь суть этих явлений – Абсолют, Интеграл!
Об этом читаем в «Бхагавад-Гите»: «О Партха, похотливые и невежественные люди, не ведающие, что главная цель Вед – достижение Высшей истины, постоянно интересуются различными толкованиями их косвенных и незначительных аспектов. Они говорят: «Помимо этого нет ничего более ценного». <…> Так они остаются в невежестве относительно главной цели жизни, на которую указывают Веды и которая находится вне трех гун материальной природы. О Арджуна, поэтому освободись от двойственности, живи в обществе Моих вечных преданных и отбрось все стремления к приобретению и сохранению. <…> Все, что может поместиться в нескольких маленьких горшках воды, гораздо лучше вместится в большое озеро. Так и благо от поклонения различным божествам молитвами Вед можно сразу же превзойти исключительной преданностью Мне» (сс. 62-63). – По сути, в данном случае нет никакой разницы между индуизмом и христианством, ибо различные божества индуизма – это различные конфессии, секты и пантеон святых христианства!
В принципе понятно, почему экуменические устремления Бердяева вызывают опасения Роуза – потому что размывают очертания его чётко очерченной организации. Но опасения эти весьма относительны – и почему этого следует бояться с точки зрения Абсолюта? Его возмущает тот факт, что Бердяев считал церковь пребывающей в потенциальном состоянии и несовершенной? Но разве это не так? И если она совершенна, то чем же тогда объяснить во все века творившиеся в ней непотребства?
Таким образом, за формой теряется суть. Вместо того чтобы рассматривать взгляды Бердяева на предмет, насколько они истинны или ложны, Роуз их рассматривает, насколько они православны или неправославны. В своём прозелитском рвении он забывает, что надо не православие защищать, а Бога искать и постигать. И забывает до такой степени, что опускается до самой откровенной лжи – когда пытается дискредитировать индуизм. В частности:
«Индуизм силен и привлекателен благодаря своей всеохватности. Он стремится привлечь поощрением любых способностей, попустительством любым слабостям, и особенно – гордости» (с. 27);
«…то, что христиане считают злом, индуисты считают благом; и наоборот, то, что христиане считают благом, индуисты считают злом» (с. 31);
«Идолопоклонство Веданты – форма поклонения самому себе, умопостигаемому или физическому, с использованием ритуального реквизита. Распространенная в Индии афористическая присказка формулирует в сжатой форме этот принцип самопоклонения: «Со Хам, Со Хам» или «Я – это Он, я – это Он»» (с. 36).
И тут совершенно не имеет смысла заниматься ретушированием. Необходимо быть последовательным и называть вещи своими именами. Поэтому одно из двух: этот человек либо лжец, либо глупец. Думаю, что нет надобности опровергать подобные глупости – в этой связи лучше всяких опровержений будут следующие слова.
Александр Мень. У врат молчания: «Через свой Атман, через свое «я», человек приближается к мировому Атману, который есть внутренняя субстанция, принцип единства, сокровенное «Я» вселенной. Пока мы опирались на внешний опыт, мы не замечали входа, который был рядом с нами. Именно наше «я» соприкасается с космическим Атманом. Нужно войти в себя, чтобы познать Его…» (с. 79);
Бхагавад-Гита: «Для того, кто видит Меня во всем, а все творение во Мне одном, Я никогда не остаюсь скрытым, и тот никогда не бывает незамеченным Мной, ибо он всегда погружен в мысли обо Мне. Хотя Я един, Я одновременно присутствую в сердце каждого живого существа как Сверхдуша в Моем четырехруком облике, измеряемом одной прадешой (расстоянием между кончиками большого и указательного пальцев). Осознавая Меня, Шьямасундара, как неотличного от Высшей Души, йог, который предался Мне и поклоняется Мне в преданности, начиная со слушания, воспевания и памятования, вечно пребывает во Мне, независимо от того, исполняет ли он свои мирские обязанности или нет. Я считаю величайшим из познавших йогу того, кто относится к счастью и горю живых существ как к своим собственным» (сс. 130-131). – И если следовать за Роузом, то получится, что вселенское сострадание, о котором здесь говорится, в корне противоречит христианству!
Итого, из всего этого следует главный вывод: однозначно ложным путём является битва отражений. Ибо Бог не просто один, он – Един, то есть представляет собой всеобщее единство, Интеграл. И открывается Он – в какой-то мере, то есть приоткрывается – только тем, кто способен вместить в себя саму идею единого целого. Тот же, у кого эта идея двоится и множится, кто противопоставляет её чему-либо другому, тот о Боге не имеет и малейшего понятия, выхватывая из целого какую-то одну его грань. Как лирический герой из песни Rolling Stones «Убирайся с моего облака!»
Таким образом, мы оказались в самых высоких эмпиреях, которые только можно себе представить. И вновь возникает тот же вопрос: какое отношение всё это имеет к предмету наших литературных изысканий? По зрелому размышлению мы ответим так: любой берущийся судить да рядить о серьёзных предметах должен дойти до самого предела, уразуметь основы основ – и только тогда его мысли и выводы обретут основательность и не будут бояться никаких ветров. Иными словами, любое утверждение, любая претендующая на основательность теория должны содержать в своей основе интеграл.
Мы постоянно употребляем математические термины, внесём же ясность и в вопрос, каким образом наука о числах может быть связана с интересующими нас предметами? Дело в том, что математика содержит в себе числовое значение всего, что только может быть в мире. Но беда в том, что она совершенно оторвалась от реальной жизни, свелась к чистой абстракции, утратила живую связь с теми понятиями, которые она означает и исследует. Но абсолютно иначе было при Пифагоре и Евклиде. Мы не будем прибегать к формулам и вычислениям – обратим внимание лишь на сохранившиеся в названиях изначальные понятия: первообразная функция, неопределенный интеграл. Что это? По определению: неопределённый интеграл для функции – это совокупность всех первообразных данной функции. А в интересующем нас смысле, это совокупность всех религий в их первообразном значении.
Чёткое проявление интеграла видим, например, в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» – перед битвой на Курукшетре: «И в этот момент, находясь на поле битвы, Арджуна увидел всю вселенную, заключенную в одном месте, но разделенную на множество частей, которые всецело пребывали в облике Господа Шри Кришны, Верховного Бога богов» (Бхагавад-Гита. – с. 207).
Или – в «Бхагавата-Пуране» – во рту младенца Кришны: «И в зеве младенца государыня явственно увидала всю Вселенную с небесной твердью, поднебесьем и просторами земными. В небе том сияли звезды и светила, солнце ярко освещало воздушные пределы и всю огромную землю с горами, долами, лесами и морями» (Сказание о Кришне / в книге: Три великих сказания древней Индии. М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1978. – с. 313).
В том же сказании находим весьма интересный эпизод, в котором рассказывается о том, как демонические силы пытались свести со света Кришну: «А Путана, положив младенца на колени, обнажила грудь и вложила упругий сосок, помазанный страшным ядом, в уста ребенку. Царевич сжал губами сосок, крепко схватил руками грудь Путаны и едва принялся сосать, как ракшаси ощутила в груди такую боль, что дыхание у нее прервалось и кровавая испарина покрыла ее тело… Сознание Путаны помрачилось от нестерпимой боли, рот широко раскрылся в смертной зевоте, руки и ноги стали ей непослушны, а ложная красота ее вдруг исчезла, и к ракшаси вернулось ее настоящее обличье. И было оно, воистину, ужасно» (сс. 308-309). – Что это может означать? Не что иное как растворение меньшего в большем, частичного в целом, уничтожение демонического (дифференциального) божественным (интегральным). Таким образом, мы подошли к ещё одной метафизической развилке под названием
Князь мира сего
Оставить комментарий